25.04.09
У них сегодня какой-то важный праздник.
Но тебе и до него нету дела.
У тебя первое свидание.
Каждый раз после приезда - первое.
И вновь, словно не живёшь уже здесь 12 лет, ты без трепета юной влюблённости, но с уверенностью и волнением зрелости, идёшь на свиданье с нею... с этой давно состарившейся и вечно женственной Вероной. Как гурман-любовник ты не спеша перебираешь пальчики её крошечных переулков... листаешь локоны древних улиц... вновь - в который уже раз - ласкаешь глазами шершавые стены её древности, ибо она давным давно оставила позади свою старость - возраст увядания - и вошла в пору, когда стареть уже некуда, а молодеть бесполезно, потому что никакая молодость не сравнится с красотой и загадкой этой древности, на которую дружелюбно уставились окружные холмы...
Что они видели?
Всё.
...кровь и растерзанное мясо людей и животных на песке Arena di Verona, патрициев Рима в ладьях, причаливавших к пристани Teatro Romano на Адидже, пешее и конное средневековье на Ponte Pietra, буйство Ренесанса, покрывавшего в неукротимой жажде творчества ковром фресок веронские стены. Видели они и добропорядочный XIX век в сюртуках, панталонах и цилиндрах, уже буржуазный... уже перезрелый и зачавший вырождение.
И теперь они видят тебя, а ты видишь их... окруживших этот нежный город тёплой мохнатой шубкой.
Что добавить?
Нечего!
Как объяснить интимность?
И только одна мысль просверливается сквозь теплую мякоть этих взаимных ласк: Господи, за что такая милость?
Ведь я же мог так и умереть, проведя жизнь за гнилым забором той поганой страны, где догадал меня Бог родиться...
Хм-хм... догадал-то дагадал, но Он же и извёл.
И мало... ещё и Италией наградил от щедрот непомерных.
Славен же будь, Всеблагой Создатель...
Внял Ты робости тайных моих упованьий, в осуществление которых я, маловерный, сам не верил.
