ОБ ИНТУИЦИИ
(четыре наброска к теме)
1. УСВОЕНИЕ ПОНЯТИЯ
ИНТУИЦИЯ – (лат. intueri пристально, внимательно смотреть) –
непосредственное постижение истины без логического обоснования,
основанное на предшествующем опыте; чутьё, проницательность.
(Словарь иностранных слов М. Русский язык медиа. 2003)
Дефиниция, предлагаемая словарём иностранных слов,
противоречива в принципе. Говорить о постижении
истины через предшествующий опыт, накопленный из
пристального, внимательного смотрения – значит говорить
о чём угодно, только не о проницательности, не об
интуиции. Что она такое, эта «проницательность»,
основанная на опыте, «проницательность» эмпирическая,
«проницательность» a posteriori? Это опытность. Опытность
есть система выводов из накопленной ситуативной и
предметной информации. Так понятая «интуиция» вообще
не стоила бы разговора. Опыт, он и есть опыт. Способность
учитывать опыт и строить на его результатах некие закономерности
есть, в конечном счете, всё тот же метод логического обоснования.
Ведь логика, как техника мышления, строит свои аргументы на
эмпирии, а заключения и предвиденья – на выводах из рационально
упорядоченного эмпирического опыта.
Опытность растёт из эмпирии, а эмпирия есть время. Время
нам и «интуицию» сулит лишь как опытность, как определённый
достигнутый уровень шишконабитости, как систему умозаключений
из своих и чужих ошибок. Здесь вообще не ставится вопрос об
«интуиции» как о некоем особом качестве, здесь она подразумевается
лишь как учёт и статистический анализ накопленных количеств.
Так понятая «интуиция», кстати говоря, весьма призрачна, ибо:
Жестокой невменяемостью стресса
жизнь бьёт и снова целит прямо в глаз.
Нам опыт боли – друг, но не указ,
синяк не утоляет интереса.
Багрового раскаянья отёк
не облегчит нам завтрашних ошибок
и не остережёт от новых сшибок
ни тяжесть отрезвленья, ни намёк.
Если интуицию часто не могут распознать, расслышать, потому что
голос её тих и заглушен грохотом наружной жизни, то очевидности
опыта столь же часто сознательно игнорируются под влиянием
соблазнов: «Знаю, что нельзя, но очень хочется, а если очень хочется,
то можно!». Это ведь тоже логика... логика, которую признали и...
отвергли.
Несколько лучше определение интуиции в философском
энциклопедическом словаре: «Интуиция (позднелат. intuitio от лат.
itueor – пристально смотрю), способность постижения истины путём
прямого её усмотрения без обоснования с помощью доказательств».
(Философский энциклопедический словарьМ. 1983
изд. «советская Энциклопедия»)
В том-то и дело, что сама способность внимательно, пристально
смотреть, не имеет ничего общего с опытностью и никак со
статистикой опыта не связана. Тот внимательный, пристальный
взгляд, который мы именуем внутренним взором, способен не
только регистрировать опыт. Он обладает ещё и особым свойством
угадывать, чуять... «прямо» усматривать (здесь «прямо» нуждается
в кавычках, которых очень недостаёт энциклопедическому словарю,
ибо прямое усмотрение есть усмотрение физическое, здесь же речь
идёт о схватывании невидимого, о постижении чутьём).
Итак, внутренний взор может то, чего не может прямой физический
(оптический) взгляд, а именно – иметь опосредованное чутьём
виденье неочевидного, обнаруживать неявное и обличать его,
то есть именно – проницать.
Вот это-то и есть Интуиция.
Интуиция поразительна именно тем, что даёт нам некие ощущения,
внушения – одним словом, знаки, сигналы a priori, то есть до опыта
и безотносительно к опыту. Здесь Интуиция предстаёт перед нами
как подлинное чудо, как дарование свыше.
Моя формула Интуиции:
Интуиция есть данное нам свыше, независимо от нашего
произволения, и во времени всё более внятно удостоверяемое нами,
всё явственнее проступающее из туманов бессознательного в
область осознанного, ощущение качества наших спонтанных
проявлений: органичности или неорганичности наших тяготений,
подлинности или неподлинности наших симпатий и антипатий,
доброкачественности или злокачественности наших предпочтений
и намерений, правильности или ошибочности наших суждений
и выборов, как тех, что уже сделаны, так и тех, что ещё грядут.
По голосу Интуиции мы формируем первоотношение к новому
человеку, с которым у нас ещё нет опыта фактических отношений.
Более того, нередко Интуиция продолжает предупреждать об опасности,
заключенной для нас в этом человеке, вопреки самому положительному
фактическому опыту, и в какой-то момент может оказаться,
что Инутиция была права, что интуитивно мы ощущали
вернее, видели глубже, чем нам дано было судить из опыта.
По зовам Интуиции мы опознаём не только наши наклонности, но нередко
и само наше призвание, ещё до того, как приобрели опыт восуществления
в призвании... Интуиция неагрессивно, но с неотвратимой определённостью
подсказывает нам нашу сердечную привязанность, а последующая жизнь
лишь подтверждает нам правду наших интуиций. Так же точно Интуиция
тихо, но неотступно предупреждает нас об ошибке, указывает на неё ещё
в замысле, в зародыше, задолго до того, как мы ошибку совершили.
Интуиция, как правило, не императивна, с ней можно бороться, и падшая
жизнь устроена так, что с интуицией справляются легче и успешней, чем
с рассудком, хотя, (а верней именно в силу того, что) интуиции глубоки,
сложны и спонтанны, а рассудок мелок, прост и формален.
Мелкотравчатость в сочетании с простотой и формализмом, как правило,
даёт рассудку преимущество перед интуицией, быструю, но нередко
кратковременную победу. Интуиция не заявляют о себе так громко и так
отчётливо, не обитает так близко к поверхности обыденной жизни, как рассудок,
но, отступив перед быстрой и поверхностной победой рассудка, она
возвращается из глубины и усиливается во времени, побеждает в долгосрочной
перспективе, а нередко и карает ослушника жестокой правдой несбывшегося.
Женщина, в семейный дом которой однажды входит человек её жизни,
может сразу ощутить это, но оказать яростное сопротивление очевидности
своего чутья и долго бороться с тихим и властным голосом
собственной Интуиции, упрямо защищая пустую оболочку мнимой устроенности.
И лишь со временем, настрадавшись вволю, изнемогшая на медленном огне тоски,
она сдастся, допустит себя до осознания своих интуитивных первоощущений,
согласится с неизбежностью их признать.
Интуиция спонтанна, но она не идентична страстным желаниям.
Как правило она не возникает так взрывообразно, не обрушивается на
голову так громоподобно и не иссякает так скоротечно, как желания
– Интуиция глубже и медленней. Она тише. Интуиция – это как раз то,
что предупреждает нас о пагубности шквальных страстей, и необузданных
желаний. Интуиция – это вообще не то, что подлежит одномоментному
удовлетворению, Интуиция – это то, чему следуют или что игнорируют
в долгосрочной перспективе жизни.
Впрочем, возможны и мгновенные интуиции, подобные вспышкам молнии,
остерегающие в минуту прямой и тяжелой опасности:
«Non aprite, per favore, quella porta!»... «Не открывайте, пожалуйста, эту дверь!»
2. БАЗОВЫЕ ИНТУИЦИИ
Базовые Интуиции – это откровение о самих основах индивидуальности
через необъяснимую, не вытекающую из опыта склонность к тем или
иным способам мировосприятия.
По базовым Интуициям индивидуальность может определить себя как
преимущественно сенсуальную (постигающую мир главным образом
чувственно), как преимущественно рациональную (постигающую мир
главным образом умственно), либо как синтетическую (счастливо сочетающую
в той или иной пропорции сенсуальность с интеллектуальностью).
Рассудок и обыденность здесь всегда на стороне рацио, они всячески
стремятся убедить человека в том, что независимо от склонностей ему
надо предпочесть рациональный способ мировосприятия, как наиболее
отвечающий «реальности». Те, кто без оглядки на Интуицию поддаётся
этому рассудочному увещанию, пополняют собою стройные ряды
экзистенциальных калек, которыми и кишит эта самая «реальность».
В подавляющем большинстве люди не дотягивают до осознания, до
внятного осмысления, тем более до формулирования, данных им
базовых Интуиций. Только жизненный опыт, так или иначе, даёт им
представление о том, какого типа индивидуальность они представляют.
Жизнь слишком поздно и лишь a posteriori подтверждает то, о чём
Интуиция более тонко и ненавязчиво говорила нам с самого начала,
то есть ещё a priori.
К базовым надо отнести и основополагающие творческие Интуиции,
которые у художника предопределяют видовый и жанрово-стилистический спектр,
у философа – способ философствования и круг основных идей.
Если бы люди могли внимательней слушать и отчётливей слышать
голос базовых Интуиций, их жизнь была бы менее путаной, сущностно
более состоятельной, но для этого необходимо хотя бы отчасти, хоть
изредка, исполнять непреложное условие тютчевского «Silentium»
Лишь жить в себе самом умей — Есть целый мир в душе твоей Таинственно-волшебных дум; Внимай их пенью — и молчи!.. Особую, нередко судьбоносную роль во встрече человека
с правдой его собственных интуиций может сыграть
духовный учитель. Есть люди мощной спонтанной веры в себя.
Такие люди и без помощи извне способны слышать голос
Интуиции и твёрдо верить ей. Но есть и более
слабые, более робкие, более тонкие натуры, легко
поддающиеся чуждому внушению, которых никогда не
покидает сомнение в своей целоличностной правильности.
Таким людям для обретения первоощущения собственной
оправданности жизненно необходима духовная санкция
наставника. Встреча с духовным учителем может не только
помочь такому человеку, но даже и прямо спасти его в
одинокой и неравной борьбе с грубой и потому всегда
крепко сбитой рассудочностью обыденного сознания, с
безликим давилом общественных предрассудков.
Ключевое значение тут имеет мысль, высказанная Н.А.
Бердяевым в его гениальной книге «Смысл творчества»
(опыт оправдания человека):
«Откуда так твёрдо известно – говорит он – что истинное
есть наиболее доказанное? Быть может, доказательство
стоит на пути познания истины, как препятствие
встреченной необходимости... Откуда взялась уверенность,
что дискурсивное мышление более обязательно, чем интуиция?
... Дискурсивное мышление есть царство середины,
никогда не начало и конец.
Концы и начала всегда скрыты в интуиции».
Встреча с духовным учителем и та великая духовная санкция,
которую даёт такая встреча сомневающемуся, неуверенному
в себе человеку, может способствовать обнаружению скрытых
в Интуиции и нераспознанных начал индивидуальности, то есть
– не более, не менее – как обретением себя. Учитель может
помочь человеку открыть истину о себе не как доказанную
извне теорему, а как узренную и признанную внутреннюю
правду, то есть не по логической схеме: «Почему есть так?
Так есть потому что...», а аксиоматически: «Так есть!».
4. ПЛАСТЫ ИНТУИЦИИ
Интуицию можно подразделить на два основных пласта:
1. «Прихоти воды» – пласт слабых чувствований, неясных,
фрагментарных и хаотических проницаний, тревожащих обыденное
сознание – мутновиденье.
Как мутновиденье Интуиция более или менее дана всем, кроме
самых тупых, то есть – законченных материалистов и непоправимых
рационалистов. Мутновиденье – спутник душевной жизни. Из этого
пласта Интуиции черпает вдохновение рассеянная лирическая муза.
Мутновиденьем может писаться музыка, мутновиденьем могут
слагаться стихи. Мутновиденье или «Прихоти воды» – это огромная
область средней душевности с присущей ей хаотической и
капризной впечатлительностью, область, существующая в климате
умеренно повышенных духовных температур.
2. «Сухой огонь» – пласт сильных чувствований, отчётливых и
осознанных проницаний – ясновиденье.
Ясновиденье же, то есть Интуиция колоссально развитая и мощная,
есть явление редчайшее и потрясающее. Ясновиденье – удел великих
отверженных жизни, ибо оно стяжается могучими экзистенциальными
сосредоточениями, впечатлительностью на грани болезненности,
накаливанием духа до высоких и предельных температур. Великими
интуитивистами, то есть в той или иной мере ясновидящими, становятся
глубочайшие художники и мудрецы. Ясновиденьем или «Сухим огнём»
созидаются великие стихи, великие тексты, великие холсты, великая
музыка, великие пророчества. Всякое приобщение к духовным взлётам
великих интуитивистов равносильно ожогу души, оно производит
потрясение в существе человека. Однако, тварных своих пределов ясновиденье
достигает только на вершинах святости. Там ярче всего светит и горячей всего пылает
«Сухой огонь» духа. Поэтому на вершинах святости царит полная ясность.
31 января 2005
Москва
|
